Не сломили каторга и ссылка

По материалам историко-краеведческого музея Баргузинской средней школы Баргузинского района Республики Бурятия

В середине прошлого века из Верхнеуденского и Нерчинского округов была образована Забайкальская область, которая в 1872 году была разделена на восемь округов. Уездный город Баргузин, став «столицей» обширного края, насчитывал тогда около 500 жителей и состоял из 80 деревянных домов.
Сибирь с 30-х годов 18 века стала краем ссылки, которая в официальной форме была введена в 1729 году и считалась наказанием особенно жестоким. Бунтовщики, приговоренные к пожизненной каторге, и молодые люди, признанные негодными к военной службе, были первыми ссыльнопоселенцами. А еще через 20 лет в Сибирь стали ссылать гулящих девок и женщин-преступниц, приговоренных к смертной казни и помилованных. С начала 19 века царское правительство превратило ссылку в одно из средств расправы со своими политическими противниками.

Одной из основных причин массовой ссылки еврейского населения в Сибирь явилась контрабандная торговля на границах России, которая принимала массовый характер в периоды социальных потрясений в соседних странах. Так было в 1830-1831 и 1863-1864 годах во время восстаний в Польше, так было в 1848-1849 годах во время известных событий в Венгрии. К концу 19 века еврейская община в Баргузине составляла не менее 10% городского населения.

Вторая же половина 19 века – это годы массовой политической ссылки в Баргузин, как по суду, так и в административном порядке. Из разных мест России, из многочисленных царских тюрем – петербургских Крестов, московской Бутырки, Варшавской цитадели, Метехского замка в Тбилиси и других казематов попадали заключенные в Александровский централ. Каторжане 1-го и 2-го разрядов, которых следовало доставлять в Забайкальскую область, отсылались туда летней и зимней навигацией по озеру Байкал. Их ждали тюрьмы Горного Зерентуя, Кадаи, Акатуя, Кары, полная бесчеловеческого гнёта жизнь на рудниках. Но ссылка и каторга не сломили их, не заставили отказаться от своих убеждений. Они, как и прежде, были с народом, просвещали его, готовили к будущим преобразованиям.

«Народным образованием и общественным своим развитием Баргузин обязан был не Министерству Народного образования, а Министерству внутренних дел, сначала 3-му Отделению, а затем Департаменту полиции», – писал член общества «Земля и воля» Н.С. Тютчев. За революционную пропаганду среди рабочих Н.С.Тютчев был арестован и в 1878 году выслан в Баргузин.

Вот как описывает он место своего поселения: «Баргузин… на правом берегу довольно широкой реки того же названия. К югу и на востоке, за рекой, раскинулась широкая долина, населенная вблизи города русскими, а далее на северо-восток – бурятским населением.… Сам « город» состоял, в сущности, из трех-четырех параллельных улиц, застроенных одноэтажными домиками, в подавляющем большинстве крестьянского типа или просто хибарками. Ни одного каменного здания, кроме единственной церкви, высившейся своей колокольней в конце города на берегу реки».
После отбытия ссылки в Баргузине и Якутии Н.С. Тютчев вернулся в Россию, включился в революционную работу. Был арестован и вновь сослан в Восточную Сибирь.

Многие ссыльные наряду со школьным образованием занимались частным обучением детей. Одним из первых преподавателей в Баргузине с 1864 года был гвардейский офицер Николай Петрович Григорьев, петрашевец, литератор, написавший антиправительственный рассказ «Солдатская беседа», где подверг жестокой критике царя Николая 1, за что был приговорен к 15 годам каторги. Учил баргузинских ребятишек и административно ссыльный студент Дмитрий Григорьевич Любовец, прибывший в уездный город в 1878 году вместе с Константином Яковлевичем Шамариным.

Но особый вклад в народное просвещение внесла сосланная в Баргузин в 1880 году группа высокообразованных народовольцев – «деятелей великой эпохи». К сожалению, не все их имена удалось установить. Достаточно точно можно лишь сказать, что в том году в Баргузин прибыли Иван Логинович Линев, Семен Иванович Агатов, Гавриил Михайлович Баломез, Александр Христофорович Гернет, Иван Александрович Горяинов, Пелагея Горяинова, Владислав Избицкий, Михаил Абрамович Морейнис, Арон Львович Рашков, Михаил Казимирович Чайковский, Людвиг Александрович Черневский и другие.

В 1988 году местным краеведам удалось установить на старом Баргузинском кладбище могилу политического ссыльного Петра Федоровича Лобанова-Лобанчука. За принадлежность к сообществу, имевшему цель изменить государственный строй России, он Киевским военно-окружным судом был приговорен к шести годам каторжных работ, а после отбытия каторги в 1885 году сослан в Усть–Баргузин на вечное поселение. В Усть–Баргузине Петр Федорович сдружился с местными рыбаками и вел среди них пропагандистскую работу. Его беседы «по душам» не проходили бесследно. Умер П. Ф. Лобанов-Лобанчук в 1917 году и похоронен в Баргузине.

Из Баргузина некоторые политические ссыльные переводились на работу в другие города. Службу в Чите продолжил Александр Михайлович Мушкин, составивший экономический обзор и проект землеустройства Забайкалья. Павел Иванович Торгашов стал организатором и руководителем Амурского пароходства. Александр Платонович Малоземов работал главным инженером объединения «Лензолото». Александр Иванович Архангельский внес большой вклад в становление музыкального образования в Чите.

Политические ссыльные были под постоянным контролем полиции. Выезд их за пределы приписки строго запрещался. По ходатайству золотопромышленника А. Х. Новомейского ссыльному социал-демократу Адаму Сергеевичу Дольникову разрешили сроком на полгода выехать на Ципиканский прииск для оказания медицинской помощи рабочим, но стоило А. С. Дольникову по истечении срока там задержаться на несколько дней, как его под стражей доставили в Баргузин.

И все–таки многим удавалось бежать. Скрываясь от полиции, они шли пешком в Россию, чтобы продолжить борьбу с царским самодержавием. В 1881 году попытку побега из Баргузина совершили Николай Сергеевич Тютчев, Константин Яковлевич Шамарин, Иван Логинович Линев и Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская.

Е. К. Брешко-Брешковской, осужденной по «делу 193-х», тогда было 37 лет. Она была убежденным революционером, одним из организаторов партии эсеров. После Февральской революции 1917 года энергично поддерживала А.Ф.Керенского, стала ярым противником большевиков. Позднее эмигрировала за границу, сотрудничала в белоэмигрантском органе «Дни», издававшемся в Париже. Она была известна на весь мир как «бабушка русской революции».

Н.С. Тютчев и К.Я. Шамарин раньше часто выезжали на лошадях на охоту в тайгу. И это не вызывало особого беспокойства исправника – они возвращались в назначенный срок. В побег же отправились вчетвером, наметив маршрут – через Икатский перевал, а затем на Восток, к океану. Но вслед отправилась погоня, которую возглавил сам исправник В. Е. Языков. Вскоре беглецы были обнаружены и окружены.

В разное время из Баргузина бежали Бейла Иосифовна Назаренко-Гонфинкель, Григорий Моисеевич Краморов, Хаим Гертелевич Пестун, Софья Абрамовна Поляк и другие.

Сотни баргузинцев с помощью ссыльнопоселенцев освоили грамоту. Если в 1875 году, как писал в своем отчете штатный смотритель училищ Верхнеуденского округа Татаринов: «в младенческом состоянии относительно обучения детей находится г. Баргузин», то в начале 20 столетия Баргузинский уезд по грамотности населения в Забайкалье занимал первое место. Он имел 17% грамотных обоего пола, тогда как средний уровень грамотности по всей Сибири составлял лишь 9,9%. И в этом немалая заслуга сосланных в Баргузин революционных деятелей.

Февральская революция 1917 года принесла политссыльным свободу и многие из них вернулись в родные места. Но не все. Сибирь для оставшихся стала второй родиной.

Можно утверждать, что список баргузинских политссыльных далеко не полный, хотя он составлен в 70-х годах авторитетным автором – сыном политического ссыльного, видным борцом за власть Советов в уезде, почетным гражданином города Баргузина Львом Исааковичем Эренпрайсом при участии краеведа, бывшего райвоенкома Петра Николаевича Эдинга, много лет отдавшего изучению прошлого края. В воспоминаниях старожилов, в архивных материалах встречаются новые имена тех, кто после каторги жил в Баргузине или был сюда административно сослан. Хранят свои тайны и безымянные могилы на старом Баргузинском кладбище.